Совершенно по-иному, как мы уже знаем, сложилась жизненная и творческая судьба Екатерины Константиновны Медянцевой, в прошлом учительницы школы и своем родном селе, ныне пенсионерки. Говорилось выше и о том, что в окружающей местности, во всяком случае на ее памяти, промысла соломоплетения не существовало, более того, ей не довелось в течение всей жизни увидеть какие-либо поделки из соломы. Ее карьера в области соломоплетения началась случайно. Вполне понятно, что первые ее изделия далеки были от совершенства, хотя и вызвали успех. На первых порах не могла миновать она стадии откровенного натурализма, тогда в погоне за максимальным сходством с Моделями своих изделий неумеренно прибегала она к другим материалам — картону для изображения человеческих лиц, пестрым матерчатым лоскуткам для имитации головных платков и отдельных частей костюма и пр. Однако скоро все это осталось позади: на помощь пришли творческая интуиция, упорство в экспериментировании, прирожденный вкус и общая культура. Вообще-то всегда стремилась она что-нибудь интересное, красивое сделать, умела ткать, шить, вышивать.

В противоположность Агафоненко Медянцева не сообщает эффектного вида своим произведениям. Они просты, скромны, непритязательны и в композиционном отношении, и по ассортименту применяемых форм материала — всего лишь двумя ограничивается она: обычными стеблями круглого сечения и «плетенкой» разной ширины из сплюснутых соломенных стеблей.

Главной чертой легко улавливаемого «почерка» Медянцевой является доведенная до предела экономия изобразительных средств, она как бы сама себе задает вопрос: «А нельзя ли сделать проще?»Поэтому не боится она условных приемов при создании своих работ, полагая (не без основания!), что с помощью своего воображения зритель в состоянии восполнить, домыслить все недосказанное автором; тем самым зритель как бы приглашается принять активное участие в самом творческом акте, не просто полюбоваться произведением, а пытливо в него всмотреться.

Вспомним, каким успехом у малышей пользуется примитивная тряпичная кукла, порой без рук, без ног.

Медянцева не боится и откровенного обнаружения конструктивных связей; да они у нее совсем и не замысловаты — всего лишь обычные суровые нитки; в достаточной мере обозримая нитка соединяет отдельные части тела, она же их формирует (к примеру, кисть руки).

Это пример традиции, найденной интуитивно, не переданной непосредственно. Пензенская учительница самостоятельно, почти инстинктивно раскрыла природу подлинного народного искусства. В этой связи необходимо отметить и ее склонность к насыщению своих произведений темами бытового плана, традиционными для него (женские фигурки с птицей или корзинкой, сказочные фантастические персонажи вроде Бабы Яги, символические фигуры, такие, как «Урожай»). Творчество двух незаурядных мастериц-художниц и в том и другом случае с полным правом может рассматриваться как своего рода феномен.

Искусство Т. П. Агафоненко представляет крайне редкое явление удачного «сплава», органического слияния народного и профессионального искусства.

Удивительность искусства Е. К. Медянцевой заключается в том, что вне прямой преемственности народных традиций своей деятельностью она возрождает старые и, возможно, создает предпосылки для зарождения новых, жизнеспособных и плодоносящих традиций.